— И поступил в полицию, чтобы попытаться что-то сделать легально?

— Это не слишком доходное место, как я уже говорил, и небезопасное, если работать как следует. Но неужели вы думаете, что человек с такими воспоминаниями может быть на стороне убийц?

— Но, если ваш комиссариат — гнездо мафии, как вы сможете что-то сделать? Этот двуличный сержант перед вашим приходом едва не посадил меня за покушение на убийство. Потом все вдруг изменилось. Или они догадываются, что вы подозреваете их?

— Еще нет. Думаю, что я просто блаженный дурачок, корчащий из себя начальника не там, где надо, честный глупец, который отказывается от взяток и докладывает обо всех подобных предложениях. Люди на моей должности долго не задерживаются, поэтому местные скрывают от меня все, что только могут, и терпеливо ожидают моего перевода. Поскольку я с севера, прошло немало лет, немало пришлось мне задействовать тайных пружин, чтобы попасть сюда, и я не собираюсь трогаться с места, пока не добьюсь своего.

Редко когда Саймону доводилось слышать столь откровенное признание.

— Значит, вы хотите услышать мой рассказ, — неторопливо сказал он. — Но, зная мою репутацию, поверите ли мне? И, кстати, вас совсем не волнует, что при случае я сам могу попасться?

— Я не веду с вами игры, синьор, — отрезал детектив. — Меня не интересуют ваши секреты. Можете мне сказать, что собственноручно прикончили тринадцать жен, это ваше дело, меня это не касается, если вы мне можете помочь в том деле, которое для меня значит больше, чем жизнь.

Саймон решил рассказать.

— Ладно, — сказал он, — посмотрим, что это вам даст… — Со спокойной объективностью он описал события последних дней. Ничего не упустил, не сделал никаких выводов, ожидая, что скажет Понти.

— Это ясно как день, — заявил наконец детектив. — Вы думаете, что англичанин Астон убит в Неаполе, потому что опознал Дестамио как некоего Картелли. Но Дестамио подтвердил вам свое происхождение, а здесь, в Палермо, вы узнали, что Картелли много лет как мертв. Похоже, вы, как говорят американцы, рубите не то дерево?

— Возможно. — Саймон допил вино. — Но в таком случае, как вы объясните связь между убийством Астона и внезапным интересом Дестамио к моей персоне, деньгами, которые он мне дал, и попыткой меня убить?

— Если есть какая-то связь, то могут быть только два объяснения: или Дестамио был раньше Картелли, или Картелли — это Дестамио.

— Не иначе.

— Но обыкновенный мошенник не мог занять место Дестамио, одного из главарей мафии. И если человек, погибший в банке, был не Картелли, то кто?

— Эти загадки я и должен решить и собираюсь копать настолько глубоко, пока не докопаюсь.

— Если пока кто-то другой не выкопает для вас могилу, — вздохнул Понти и глубоко затянулся.

Саймон улыбнулся и заказал кофе.

— Мне повезло, что вы ввязались в это дело, — сказал Понти чуть погодя. — Вы взбаламутили воду, и на поверхность может выплыть Бог весть что, возможно, ценное и для меня. В моем положении приходится быть осторожным. А вот вы неосторожны. Возможно, вы не верите в силу и возможности этих людей, хотя допускаю, что для вас это безразлично. Но я вам помогу чем могу. За это прошу сообщить мне все, что станет вам известно насчет мафии.

— Охотно обещаю, — ответил Саймон.

Он не счел нужным уточнить, что при всем удовольствии, которое доставит ему возможность поделиться добытыми сведениями, главное, на что он наткнется, по праву будет считаться его собственной добычей.

— Вы могли бы начать с рассказа о том, что знаете о Дестамио, — сказал Святой.

— Ну, это вам не особенно поможет. В основном это гипотезы и догадки. Все тут или члены мафии, или слишком боятся, чтобы говорить. Но, судя по кругу его знакомств, по образу жизни и расходам, по страху, который он вызывает, можно сделать вывод, что он действует на высшем уровне организации. Остальные члены его семьи кажутся не вовлеченными в мафию, что, вообще-то, невиданное дело, но я за ними приглядываю.

— Увидев его племянницу Джину, я понимаю, за кем вы приглядываете. Кто еще входит в его семью?

— Сестра донна Мария, истинная «фачча тоста». [9] И старый дядюшка, очень дряхлый. У них дом за городом, это старое баронское поместье, заброшенное и приходящее в упадок.

— Вы должны мне сказать, как туда попасть.

— Хотите снова увидеть Джину? — спросил Понти с понимающей улыбкой.

— Возможно, мне повезет больше, чем вам, — ответил Святой, — и это мне кажется наилучшем местом, чтобы начать зондаж семейных дел Дестамио и его прошлого. Кроме того, подумайте, какое впечатление произведет на него то, что я посетил его дом и познакомился с семьей.

Понти окинул его долгим скептическим взглядом:

— Один из нас сошел с ума, а может, и оба. Но я нарисую вам схему и объясню, как туда проехать.

Глава III

Как Саймон раздобыл музейный экземпляр, и Джина Дестамио стала любезна

1

Приняв решение, Саймон Темплер, не откладывая, собрался нанести визит в поместье семейства Дестамио, поскольку полагал, что чем быстрее будет действовать, тем сильнее дезориентирует Дестамио и тем больше выиграет сам. Но, чтобы произвести надлежащее впечатление, прежде всего нужно было отремонтировать пострадавший костюм.

Кассир подсказал ближайшее заведение, хозяин которого как раз отпирал его после трехчасовой послеобеденной сиесты. В результате весьма оживленной и колоритной дискуссии была согласована цена, учитывающая крайне необходимую срочность, но все же несколько уступавшая стоимости новой вещи. Хотя срок для завершения ремонта и был ограничен получасом, Святой, прекрасно понимая, что в лучшем случае это займет в три раза больше времени, отправился на поиски остального реквизита.

Портной направил его в соседний квартал, где симпатичная вывеска обещала «Превосходные услуги автопроката». Увы, ни одного свободного автомобиля не осталось. Возможно, это было временное явление, вызванное сезонным наплывом туристов. Единственный автомобиль, попавший в поле зрения, был старым, помятым «фиатом-500», основательно разобранным механиком, который при появлении Саймона выполз из-под заржавленных останков, вытирая руки грязной ветошью.

— У вас есть машины внаем?

— Си, синьоре, — умный взгляд мужчины зафиксировал неитальянскую внешность Саймона. — Вы хотите нанять автомобиль?

— Хотелось бы, — осторожно сказал Святой, решив не торговаться из-за цены, которая автоматически удвоилась с того момента, когда хозяин опознал в нем иностранца.

— У нас множество машин, но, черт побери, все уже поразобрали, осталось только это дерьмо.

Было очевидно, что познания хозяина в английском были почерпнуты из такой неиссякаемой лингвистической сокровищницы, как американский армейский лексикон.

— Вы имеете в виду вот это? — спросил Саймон, показывая на раскуроченный «фиат».

— Си, синьоре, это просто игрушка, изумительно вынослив. К вечеру будет готов.

— Мне он не нужен, даже если вы соберете его немедленно. Не потому, что я вам не верю, а просто потому, что это не для меня. Может быть, вы мне подскажете, где можно найти что-нибудь поприличнее.

— Вы, наверное, хотите шикарный автомобиль, «альфа-ромео» или «феррари»?

Задиристый тон вопроса Саймон решил игнорировать, рассчитывая сэкономить время для дальнейших поисков.

— Мне случалось на них ездить. Водил также «бентли», «лагоду», «ягуара», а в добрые старые времена — «хирондел».

— Что, вы ездили на «хиронделе»? Ну и как он?

— Просто дьявол! — с уважением ответил Саймон. — Но это не имеет ничего общего с предметом нашей беседы. Мне по-прежнему нужен автомобиль.

— Хотите увидеть нечто необычное, чтобы уже не вспоминать о «хиронделе»?

— Конечно.

— Идите за мной.

Он провел Саймона сквозь двери внутри гаража на пыльный задний двор. За штабелями ржавого автомобильного хлама и старых покрышек стоял какой-то длинный бесформенный предмет, покрытый брезентом. Благоговейно, словно поднимая вуаль невесты перед супружеским поцелуем, механик развязал шнуры, державшие брезент, и осторожно снял его. Солнечный свет засверкал на кроваво-красном кузове и хромированных деталях, и Святой позволил себе от всей души присвистнуть в знак восторга.